Он десять лет проработал в национальном парке «Самарская Лука». Начинал егерем, затем стал начальником лесничества. Берег родную природу, а еще писал стихи. Хорошие. Друг у него был – Иван Савин. Вместе боролись с браконьерами. Они оба ушли на СВО.
Каждый принял самостоятельное решение. Встретились, не сговариваясь, в военкомате. Когда-то Александр Гущев посвятил Ивану стихотворение, тот прослезился. Сказал, что никогда ему стихов не дарили. Сегодня Саша читает это произведение, и у людей замирает сердце – это как минута молчания по Ивану. Таких минут теперь много. Они складываются в часы жизни, которую нужно воину-поэту прожить за себя и за «того парня».
«Я не стерпел и подписал контракт с Отчизной,
А может, с совестью своей, рискуя жизнью.
И я уехал на Донбасс за другом следом,
И всё мечтал, как встретят нас весной с победой»
ЖЕНА СОЛДАТА
Сегодня много рассказывают о героях, и это правильно, но хочется начать с тех, кто провожает, ждет, верит и молится. Есть такая поговорка на Руси: «Молитвой женщины жив воин». Юля с самого начала, по словам Александра, «поглощала информацию» о специальной военной операции вместе с мужем. Конечно, она была бы рада, если б он остался с семьей, где дочь и маленький сын, которому периодически нужна реабилитация, но это заставило бы ее о многом задуматься. Это был бы не поступок ее Александра.
Он старался подготовить жену разными способами. Обработка шла постепенно, но постоянно: «Вот сижу тут дома, а там пацаны… Опять же белке в глаз попадаю – вот бы там пригодился».
И в конце концов однажды вечером Юля сказала: «Да иди уже ты на свою войну, а то нам совсем жизни не будет». Настоящая женщина всегда поймет. Она понимала, что ее любимый мужчина просто не может иначе. Да и не приняла бы она его другого. Скоро у Александра закончится реабилитация, и он уже потихоньку начал готовить супругу к новому «походу» за ленточку.
…Помнит Александр, как первый раз вышел на связь с женой. Вторая линия. Вроде спокойно всё. Отошел подальше, набрал номер и услышал родной голос. Юля была в парикмахерской. Ответить она не успела, потому что раздался страшный взрыв. Снаряд взорвался близко, да ещё рация заорала истошным голосом в сопровождении мата: «Что там у вас случилось?». Вся парикмахерская замерла – слышимость хорошая… Жене крикнул, что это учения. Какие уж учения? Все было и так понятно. Мастер Юле в тот день даже скидку сделал.
Любящие женщины никогда не жалуются. Да и Саша всегда говорил, что валенки на складе охраняет. Зачем подробности, когда тебя понимают без слов.
КОПАТЬ ИЛИ НЕ КОПАТЬ?
Историй интересных в жизни воина много, но самая первая обычно запоминается лучше остальных. Прибыли новички 19 февраля на место ночевки. Оказалось, на весь взвод всего три укрытия, которые даже блиндажами не назовёшь. Все не поместились. Снег, лед, грязь по колено. Однако готовы были и так уснуть – сил не было. Александр спросил у более опытных товарищей: «Что делать?» Услышал интересный ответ: «Копать».
Предложил то же самое ребятам, но они отказались. Копал до рассвета. Выкопал окопчик себе по грудь. Пацаны тоже под утро начали копать, но многие не успели. Утром начался такой артобстрел, что умение копать оказалось важнее умения стрелять даже белке в глаз.
– С тех пор я всегда исключительно четко выполняю указания командиров и определенные правила на войне. Чтобы выжить, в первую очередь нужно соблюдать технику безопасности и четко помнить, чему тебя учили отцы-командиры. Это мне и моим товарищам не раз спасало жизнь. Был случай, мы, группа в шестнадцать человек, ушли в настоящий ад. Нас, по сути, не ждали обратно, а мы все, не считая нескольких контуженных, вернулись целыми. Просто мы соблюдали правила выживания, – рассказывает Александр. – Бывают, конечно, обидные и не зависящие от тебя моменты. Например, сидишь в блиндаже, а наверху – наблюдатель. От него многое зависит, но не всё. Он смотрит, чтоб не случилось артиллерийской вилки. Это когда снаряд сначала не долетает до блиндажа, а потом перелетает. Противнику остается скорректировать удар, и в эту секунду наблюдатель дает знак, по которому нужно успеть вылететь из блиндажа, если хочешь жить. А бывает, бьют сразу в цель, тогда здесь только Бог и молитва женщины тебе помогут.
«Приклад в плечо, и в патронник смерть.
Предохранитель уже не нужен.
Теперь не важно, где умереть –
Арта утюжит. Слегка контужен.
Не больно. Падаешь и встаешь
Не страшно. Страшно бывает после.
Промозглый холод. Проклятый дождь.
И рядом двести. И триста тоже»
МЕЧОМ И СЛОВОМ
Саша был командиром роты. Роту ему дали сразу после его первой боевой задачи. В подчинении оказались в основном люди за пятьдесят. Были даже капитаны и майор – доброволец из «БАРСов» (это боевой армейский резерв страны, а у них так бывает).
На войну идут люди разных профессий и увлечений. Много ли среди них поэтов? Вряд ли. Стихи пишут многие, а вот поэтами становятся не все. Александр в зоне специальной операции не написал и двух строк. Просто не было минуты свободной. Стихи рождались в голове и оставались где-то на полочке. Однако читал, если попросят. Слушали. Иногда слезы смахивали. Вот, к примеру, когда про маму читал. Бывало, к нему заходили поделиться собственными строками. Не важно, веет ли поэзией от тех виршей или нет, важно, что человек душу свою излил.
– Я пришел из зоны СВО, и первое время стихи у меня вообще не писались. Видимо, нужно было сначала успокоиться, только тогда нахлынули воспоминания в рифму, – говорит Александр. –Был в моей роте командиром отделения Сергей Медведев, позывной «Слог». Спрашиваю: «Почему «Слог»? Стихи, что ли, пишешь?» «Почему стихи, – отвечает, – просто вся наша жизнь состоит из «слогов». Даже наша армия. Один солдат – слог, другой – слог, а вместе – слово. А иногда и песня». А однажды он пришел ко мне и прочитал несколько стихотворений из своего ежедневника - как поэт поэту. На его слова и песня есть известной группы: «Ты только вернись!». Недавно он приезжал с дочкой на пасеку ко мне. Дочь у меня, кстати, тоже пишет стихи.
ФЕНИКС
Об этом парне из Чапаевска рассказали его боевые товарищи в интернете. Он отдал жизнь за Отечество, и сослуживцам хотелось, чтобы о нём помнили. Оказалось, что мой собеседник Александр пересекался с героем.
– Я знал его всего дней пять-шесть. Иногда это оказывается больше, чем целая жизнь. Александр Кузнецов («Феникс») был веселым и жизнерадостным парнем. Душа компании. Никому никогда не отказывал в помощи. Он собирался ехать домой, в Чапаевск, чтобы жениться. Его ждала любимая девушка, –рассказывает Гущев. – Тот бой стал для него последним. Длинный бой, протяженностью почти сутки. Когда подразделения отбивают вражеские позиции, туда заходит пехота. Вот мы и были той пехотой, которая должна держать этот закреп. Среди тех, кто пошёл туда ночью, были «Феникс» и «Ерема». Пулеметчик и разведчик – снайпер. Ценой своей жизни парни спасли ребят из нашей бригады. «Ерема» был еще жив, когда следующей ночью их забирали те, кто им обязан жизнью. Он рассказал, что «Феникс» стрелял, уже будучи смертельно раненым. Мы своих не бросаем, но «Ерема» все же умер в госпитале. Так вышло, что я упал на краю лесопосадки рядом с погибшим уже «Фениксом». Трудно забыть, как осколки попадали в мертвого воина. Я не мог шевелиться, и кровь боевого товарища попадала мне в лицо и на каску. Потом ребята, увидев меня грязного, в крови, как черта из табакерки, но живого, – испугаются. Сразу не сообразят, что кровь, если случилось худшее, должна быть не на каске, а течь из-под нее…
Я же, автор этих строк, как и все наши ребята-воины, хочу, чтобы подвиг «Феникса» и «Еремы» был удостоен ордена Мужества. Это настоящие герои нашей страны.
НЕПРИДУМАННЫЕ ИСТОРИИ
Александр, будучи поэтом, не смог бы писать про войну, если б сам не был там. Он пережил то, что знают только воины, поэтому над его строками плачут даже мужчины.
Есть у Александра стихотворение «Тридцать метров до врага».
Смешно и больно читать историю, когда ночью бойца одолел кашель. Ну нет покоя нашим, так и на той стороне уснуть не могут. Посыпались с той стороны советы: «Напоите вы его чаем!». Не было чая. Ничего не было. И тогда противник просто перебросил таблетки от кашля.
«Парадокс: нам завтра в бой,
Завтра нас рассудят пули.
Кашель стих, и с двух сторон
Хоть немного дреманули», - написал о том случае Александр.
Сейчас, когда Гущев проходит медицинскую реабилитацию, он все равно продолжает ездить за ленту. Участвует в сборе помощи и сопровождает гуманитарные конвои. Война не оставляет. Она поселяется в крови и живет как память – о тех, кто уже не придет никогда… А если ты поэт, то это твоя миссия – не дать забыть, какою ценой завоевано счастье.
«И я хожу, и я дышу, как будто должен.
Контракт я снова подпишу и путь продолжу
И за него, и за себя, и за братишек,
Что не пришли тогда с войны. Еще подышим».
Автор: Татьяна ВОРОНИНА.
Фото предоставлено автором публикации.
